Светлые моменты.

Я очень любила будничные утра после обедни. Я была свободна, в то время как почти все толмачевцы расходились по своим служебным занятиям. Был свободен большей частью и Батюшка, и я всегда могла обратиться к нему в это время со своими вопросами. Помню: как-то раз, на шестой неделе поста, матушка Любовь послала меня к Батюшке на дом с артосами. Батюшка должен был их позолотить. Батюшка сидел в своем большом старинном кресле весь обложенный книгами. Увидев меня, он велел мне сесть и позвал матушку. «Мамаша, мамаша, поди-ка сюда и послушай, какое чтение сегодня было», — говорил он весело, раскрывая лежащую перед ним Триодь постную и читал нам паремию «о доброй жене». «Вот какая жена-то бывает», — поговаривал он шутливо. Когда я наконец вырвалась от Батюшки и со смущенным видом предстала перед матушкой Любовью, она удивилась: «Ты еще только от Батюшки? А я думала, что ты домой ушла. Беда тебя к Батюшке посылать, быстрее самой сходить».

Один раз, после обедни, Батюшка велел остаться нам с Верой. Он вынес нам из алтаря большую, толстую, старинную книгу. «Это Библия Елизаветинского издания 18-го века, — сказал он нам, — мне хочется, чтобы вы ее посмотрели». Мы с Верой, взяв книгу, забрались в пустой Покровский придел, сели там на приступочке и принялись рассматривать очень интересные по своей наивности заставки и картины в Библии (гравюры на дереве). Когда Батюшка освободился, он пришел к нам, сел рядом с нами на приступочке и принялся с оживлением показывать нам и объяснять, что означают те или другие иллюстрации.

В другой раз Батюшка велел мне остаться после обедни. «Я хочу тебе кое-что показать», — сказал он. Когда все ушли, он вышел на певческое место и открыл Минею. «Ты вот вчера не была, — начал он, — а ты посмотри только, какой мы канон читали». И Батюшка стал читать мне отдельные места канона действительно замечательные. Это была древняя служба веригам ап. Петра.

Часто после обедни я оставалась убираться в храме. Батюшка, проходя мимо меня, вооруженной щеткой или тряпкой, бывало, ласково улыбнется, а иногда остановится и заговорит со мной. То расскажет, какие интересные книги он приобрел и покается, что много денег извел на них. «Только матушке не говори, а то она расстроится», — добавлял он обычно после таких признаний. Чаще, однако, разговоры наши касались устава. То Батюшка обратит мое внимание на какую-нибудь деталь устава, а то я его спрошу о чем-нибудь непонятном… Батюшка, выслушав меня, шел по обыкновению к певческому месту, где лежали богослужебные книги, раскрывал и углублялся в них, или даже вытаскивал из алтаря знакомую уже нам толстую желтую книгу Типикон и находил в ней то, что интересовало меня…



Поделиться:

Вера Владимировна Бородич

Vera Borodich tРодилась она в 1905 году в Москве в семье служащего. Училась в гимназии, окончила среднюю школу, Ленинградский государственный университет (факультет языкознания), аспирантуру. Вера Владимировна Бородич стала видным специалистом по славянским языкам.

Вот как вспоминает сама Вера Владимировна о том, как она стала прихожанкой Толмачевского храма:  

«Двенадцати лет стала я интересоваться религией, ходить в церковь, читать Евангелие. С шестнадцати лет ходила в храм Христа Спасителя, познакомилась с отцом Александром Хотовицким* и стала его духовной дочерью. После его ареста в 1922 году я осталась без духовного руководства, охладела к религии, однако ненадолго.

Подробнее...

Оглавление